FIGHT: OPERATION
WUSTENSTURM
ОПЕРАЦИЯ: “БУРЯ
В ПУСТЫНЕ”
“Я никогда не говорю
никогда. Кто знает, что в будущем произойдет, а что нет? Но в данный момент в
направлении Judas Priest, конечно, не будет никаких подвижек”.
Стейтмент, который снова оставляет все
открытым. Мог бы исходить от Rob’а Halford’а. Он и исходит.
Местом, где были брошены эти слова, является крайне плюшевый вестибюль “Phoenician Hotel’я” в Фениксе,
штат Аризона. Там (в Фениксе, а не исключительно в плюшевом вестибюле) Halford
собрал на уикенд свой новый ансамбль и целую кучу представителей масс-медий и
типов с пластиночных фирм, чтобы сообщить им все свои стратегические планы на
ближайшие месяцы. Лис пустыни приглашает: здесь в кипящей аризонской пустыне
звучит стартовый выстрел к кампании по завоеванию мира, хочется думать.
Благородные цели, не застрянет ли это смелое осеннее наступление (альбом War Of
Words” выходит в начале октября) уже скоро в горячем песке. В чем я сомневаюсь.
Ибо для этого альбом просто слишком хорош. Но почему как нарочно Феникс, город,
который больше известен своим беспощадным, враждебным климатом жизни, нежели
своей пульсирующей, живой рок сценой? Очень просто: Rob Halford, этот сын
пустыни, уже десять лет имеет свою резиденцию в Аризоне и проводит здесь как
можно больше свободного времени. Поэтому логично было, что он вывел в бой свой,
до той поры, еще девственный ансамбль впервые на трех концертных шоу в
крошечном клубе “Mason Jar”, расположенном всего в нескольких милях от его дома
(смотри также обзор концерта в этой статье). Все это как подготовка к
предстоящему мировому турне, которое должно продлится до 1994 года и
предположительно стартует 5 октября во Франкфурте. Как и следовало ожидать, эти
три шоу имели полный аншлаг – репутация Rob’a как одного из пионеров Heavy
Metal’а стала известна в его добровольно выбранном приюте точно так же, как и
повсюду в остальном мире. После последнего шоу в пятницу вечером вся колонна –
группа, их рабочие сцены и, конечно же, вся свита представителей масс-медий –
отправилась в старомодно декорированный ресторан с многообещающим названием
“Satisfied Froq”. Там ужин и тройка пива ждали, когда все солидарно это дело
поглотят. Rob и его сообщники (Jay Jay – бас, Russ Parrish – гитара, Brian
Tilse – гитара, а также бывший Judas Priest’овский барабанщик Scott Travis)
держали себя исключительно непринужденно, весьма опытно поддерживали обычный в
подобных случаях смоллток*, а в промежутках, к общей забаве, лабухали на маленькой
сцене некоторые рок и кантри классики. Ведь они уже профи, эти ребята…
Для меня, старого поклонника Judas Priest, интервью,
состоявшееся через день после этого, было как миссия, или скорее операция, во
время которой должны были выявиться первые сведения о компоновке в этой
захватывающей группе. Что вообще-то и не было такой уж проблемой, рассказать
ведь было о чем:
Ибо кроме мистера Halford’а и господина Travis’a, по сути
дела, никто из этого первоначально запланированного как “соло проект” ансамбля
очевидно не известен публике: все участники группы попадают вообще-то в
категорию “не известен широко”. По сути, это абсолютные “greenhorns” (новички),
если в качестве мерки взять тот статус, который напели и наиграли себе Halford
и Travis в Judas Priest.
Гитаристу Brian’y Tilse 20 лет, и он, также как и 22-летний
басист Jay Jay, происходит из американского штата Огайо. Оба они играли там
вместе в группе под названием “Cyanide”, перед тем как были рекрутированы
Halford’ом для Fight.
Второй гитарист Russ Parrish изначально происходит из
Фресно, штат Калифорния, но тем временем обосновался в бывшем командном пункте
рок Лос Анжелесе.
Jay Jay, басист, был первым, на кого положил глаз Rob. Дело
в том, что “Cyanide” поселились в Фениксе немного раньше его, между делом Jay
Jay зарабатывал себе бабки в одной татуировочной студии, потому что в
финансовом плане его группа приносила не слишком-то уж много.
“Однажды Rob
пришел в нашу лавку и стал расспрашивать меня о моих татуировочных дизайнах. Он
ведь только недавно по-настоящему увлекся этой фишкой. Первоначально он хотел
только, чтобы я подготовил ему несколько набросков” – начинает Jay Jay, этот, как и следует ожидать,
татуированный по всему телу современник. “Что
я и сделал. Мы работали тогда считай что вместе, и
однажды, во время одного из “сидений” он рассказал мне о его планах с новой
группой. Сказал, что ищет музыкантов, по возможности нерастраченных, и я, конечно,
сразу же перевел разговор на мою группу! В один из вечеров, мы играли потом в
этом маленьком баре здесь в Фениксе. Rob тоже пришел, чтобы нас послушать, а на
следующий день он спросил меня, не хотел бы я играть с ним в его группе. Я
просто не мог поверить! Он захотел также сразу же взять с собой и Brian’а, поскольку
его техника игры тоже очень его впечатлила. Так это и было – оба мы сразу же и
без колебаний покинули “Cyanide”. Буквально за одну ночь ситуация для нас с
Brian’ом полностью изменилась. Мне приходилось расходовать на, “Cyanide” так
много денег, я проводил ночи за тем, что сочинял и печатал афиши… и вдруг
единственное, о чем мне еще только и надо было беспокоиться – это об улучшении
игры на басу. Для меня, понятное дело, нет ничего более
лучшего, чем иметь возможность играть с Rob’ом – поскольку он бы ведь
мог взять любого другого человека”. Это было, значит, рождение Fight.
Brian Tilse, кстати, может чувствовать себя счастливым
дважды: ему привалила не только работа в Fight – сверх этого его подруга в
скором будущем ожидает ребенка, из-за чего он большую часть своего времени
проводит в полетах между Фениксом и его родным городом Толедо в штате Огайо.
Brian - самый молодой участник группы и
в какой-то степени напоминает бородатого, слегка припанкованного
повесу Сазерлэнда. Это сравнение постепенно начинает ему самому изрядно
действовать на нервы…
“Каждый, буквально
каждый, с кем я сталкиваюсь, непременно говорит мне, что я похож на этого мужика” – вздыхает он. “Чего
я вообще не ощущаю! Поэтому я буду отращивать свою козлиную бородку еще длиннее…”
Brian часто находился в Фениксе, но семейные обстоятельства
то и дело, конечно же, влекут его в родной Толедо.
“Феникс – клевый
город, потому что он находится довольно близко к Лос-Анжелесу: можно безо
всяких-яких быстро добраться туда, без необходимости жить непосредственно там.
Что касается нашей старой группы “Cyanide”: Лос-Анжелесская сцена скорее
слишком тяготеет к Hard Core’y, в то время как наша музыка была тогда все же
довольно резкой. В этом отношении Феникс был также хорошим компромиссом. И это
решение в конечном итоге ведь себя оправдало, как можно увидеть”.
Насколько же велика была для него неожиданность, когда Rob
все же предложил ему и Jay Jay’ю: “Прошу
пожаловать в Fight?”
“Rob ведь хотел
сначала вообще-то только снять с нами видео. Поэтому я изрядно нервничал…
Особенно потому, что вообще не было ясно, выберет ли он меня. Я был в этот день
абсолютно уверен, но потом он сказал Jay Jay’ю, что хочет, чтобы я был в его
группе – это было действительно удивительное чувство. Неожиданно я оказался
вовлеченным в репетиции, но по-настоящему этого еще не осознал. И только спустя
недели до меня дошло: “Wow**, Rob
Halford поет у меня в группе!” И хотя я после этого осознания сначала
полностью раскрепостился, но мне пришлось дважды записывать многие вещи, потому
что я так нервничал, Rob меня оставил. Он был действительно крутым. Потом
прошло не так много времени, и я уже чувствовал себя по-настоящему прекрасно.
Если смотреть в целом, то эта группа – интересная смесь: с одной стороны, мы
все осознаем, что делаем нечто совершенно выдающееся,
а с другой стороны, все очень естественны. Мы не такие, что парим в
каких-нибудь высоких сферах в экстравагантных студиях и играем из себя рок
звезд”.
Scott Travis для Judas Priest’овских фэнов, очевидно, вряд
ли личность неизвестная. В 1990 году он меняет любимцев лос-анжелеских клубов
(к сожалению, довольно безуспешных) “Racer X” на Judas Priest, чтобы немного
позже – после всего лишь одного альбома и одного турне – оказаться вместе с
Rob’ом Halford’ом в “новой” группе. Scott тем временем снова живет в Виржинии,
где родился, “на самом крайнем северо-востоке Штатов”.
Не создает ли это некоторых трудностей, ведь “oval office” расположен за полконтинента от Феникса?
“Нет,
действительно нет” – резко возражает этот
костлявый барабанщик. “Когда я тогда
начал играть в Judas Priest, я еще жил вместе со своей подругой в Лос Анжелесе,
и мне пришлось констатировать, что мне приходилось столько много летать туда и
обратно между Европой и Штатами, что, по сути дела, было абсолютно без разницы,
где именно я живу в Штатах. Так что вполне имело смысл вернуться в Виржинию.
Там я всегда чувствовал себя лучше всего и теперь купил там дом. Я люблю там
жить – и потому мне приходится много разъезжать. Но к этому я ведь привык со
времен с Judas Priest…”
Но почему этот шаг от Judas Priest к Fight? Для тебя Judas
Priest без Halford’а тоже уже не имели смысла?
“Я так не сказал
бы. Rob просто спросил меня, когда собирался скомпоновать группу – еще не
протестировав никаких других барабанщиков. Я ведь, по сути дела, был в Judas
Priest лишь сравнительно короткое время, но Rob все же довольно быстро
подметил, что моя манера играть на двойном басовом барабане идеально подходит к
его голосу и его музыке. Я послушал некоторые песни, которые он уже сочинил и
записал как демо, и тогда этот вопрос стал для меня ясным”.
Хорошо, прежде чем вы вернемся к Rob’у: последний, но
отнюдь не самый маловажной частью этой банды является 22-х летний гитарист Russ
Parrish. Его Rob’у рекомендовал один студийный техник, с которым он
сотрудничал, и поэтому он был приглашен весной 1992 года на прослушивание.
Russ, кстати, наименее экстремально выглядящий чувак в
группе – совсем без татуировок, проколок и бороды животного дизайна – приехал
из Северного Голливуда в Феникс
и “сыграл вместе с группой несколько
песен, которые Rob как раз написал. Это можно описать только так: это было
чертовски хорошо на ощупь. Для всех нас. Так что Rob спросил меня под конец, не
хочу ли я работать с ними – это было все. С тех пор у меня, было, достаточно
времени, чтобы наизусть выучить длинный отрезок от Лос-Анжелеса до Феникса… Однако, в общем, и целом, все идет до сих пор,
действительно, великолепно, и я очень рад тому, что получил этот шанс. Я жду не дождусь, чтобы в октябре отправиться на гастроли; все
это для меня все еще очень волнительно, и я могу только надеяться, что все
пройдет так же хорошо, как это выглядит в планах”.
Ну а теперь, стало быть, к самому Rob’у Halford’у. Во
второй части этого интервью, которое выйдет в следующем номере. Бывший
оберприст будет иметь достаточно места для комментариев о возникновении
альбома, а также еще нескольких подробностей об его расставании с Judas Priest.
Но сначала интересно, было ли для Rob’а действительно не так трудно найти
подходящих участников группы.
“У
меня никогда не было в задних мыслях чего-то вроде формулы или плана, и
вообще-то никаких специфических качеств, которых я искал” – начинает Rob в
упомянутом вестибюле отеля свои рассуждения, оставаясь абсолютно безучастным к
таким любопытным и смущенным взглядам причесанных и шикарно одетых гостей в
холле, которые нежданно негаданно сталкиваются с этим воплощением рок звезды:
черные шорты, черная футболка, тоже черная бейсбольная кепка и всякий свободный кусок кожи покрыт завихряющимися
татуировками.
“Я полностью
полагался на свой инстинкт и свое знание людей, когда речь шла о том, чтобы
найти подходящих музыкантов, дабы исполнить мои первые песни. Когда я на пресс-конференции, посвященной моей новой менеджмент
фирме “EMAS”, объявил о моих соло планах, я не мог предположить, как МНОГО музыкантов
на это отреагируют: с этого дня наши телефоны не умолкали, демо и видео кассеты
начали сыпаться на нас корзинами, и как раз когда должны были по-настоящему
начаться прослушивания и состояться первые собеседования, я поговорил со
Scott’ом. Он уже слышал, что должно произойти, и сказал, что хочет присоединиться.
Это было для меня важным подтверждением, потому что он один из лучших рок
барабанщиков всех времен. И когда, значит, стало ясно, что за барабанами будет
сидеть Scott, начались интенсивные поиски остальных, в чем мне здорово помог
John, мой менеджер. Как тебе уже рассказывали, остальные ребята: первым я нашел
Jay Jay’я – он делал некоторые из моих новых татуировок. Его мастерство игры и
чистая энергия, которую он может высвободить на сцене меня
абсолютно сразили наповал. Потом к нему добавился Brian из той же группы.
У него очень хорошая позиция, и он играет тоже с огромным чувством. В этом
плане все было точно так, как я себе это представлял. Затем мне порекомендовали
Russ’a. Я пригласил его сюда, и он мгновенно вписался в группу. Меня самого
поразило, как быстро все это продвигалось. К счастью, все песни для этого CD я
написал уже до этого, так что остальное могло идти довольно бойко. Не было
давления сроков в собственном смысле слова, которые бы нас как-то подгоняли. Да-а, и сейчас альбом готов, и потом посмотрим, что будет,
когда “War Of Words” выйдет”.
Так как мы, как уже говорилось, хотим
приберечь рассуждения Rob’a обо все еще не законченной главе Judas Priest до
следующего номера, остается, по сути дела, ответить еще только на один вопрос:
почему Rob решился впервые представить проект, на который, несомненно,
направлены взоры всей металл общественности, в таком необычном месте, как
Феникс?
“Ну, прежде всего
это были наши самые первые концертные шоу вообще, которые мы по логике вещей хотели
выдержать перед маленькой близкой нам публикой. Во вторых, мне не особенно
нравится Лос-Анжелес, люди там имеют всегда такую негативную установку и обычно
не находят для себя ничего лучшего, чем тебя задолбать. Здесь в Фениксе я живу,
и когда я иду, например, в “Mason Jar”, то реакция людей – это скорее приветливое:
“А, это снова он, вышивает себе в углу…”
В третьих, “Mason Jar” – это один из моих любимых кабаков,
я очень часто бываю здесь, чтобы посмотреть новые группы. В этом клубе в любой
день недели бывают живые выступления, многие неизвестные группы получают шанс,
я только могу это приветствовать, потому что знаю, как нам приходилось раньше
биться с Judas Priest. Кроме того, его владелец, Франко, стал за это время моим
хорошим приятелем, и поэтому было всего лишь актом признательности – провезти
концертный дебют моего “неизвестного” нового ансамбля здесь”.
Против этого, пожалуй, ничего возражать не станут… Fight (Борьба) началась, и имеющая к этому отношение звуковая
дорожка появится повсюду с октября месяца! Что касается меня: после многих слов
и чувства, что я стал здесь очевидцем рождения потенциальной, действительно,
большой группы, у меня были еще полчаса, после которых я покинул Феникс –
операция закончена.
Fight, Феникс, “Mason Jar”
До сих пор ведь живьем мало чего было слышно от этого
квинтета: сингл “Light Comes Out of
Black”, первая весточка от Halford’а после его ухода из Judas Priest,
был скорее своего рода скороспелкой, к тому же еще “проектом” с ребятами из
“Pantera”. И вот теперь, значит на полном серьезе: первые три шоу Fight
состоялись в Фениксе. Штат Аризона, и как раз в клубе, вмещающем сотню человек,
который, кроме того, расположен недалеко от американской резиденции Halford’а.
Игра на своем поле, хочется думать. И не только это! Этот амбар после всего мог
только радоваться, что вообще пережил этот спектакль…
О’кей, Fight на первый взгляд не имеют ничего общего с
Judas Priest. Однако фэны этой британской Heavy Metal легенды полюбят Fight,
ибо голос Halford’а несет больше мощи, чем когда-либо прежде! Не напрасно Rob,
после стольких лет в этом бизнесе, все еще является образцом для бесчисленных
молодых Heavy Metal певцов.
На десять минут позже, чем было запланировано, Fight,
наконец, вышли на сцену и врубились с “Into
The Pit”, опенером их выходящего вскоре альбома “War Of Words”. С первой
же секунды стало ясно, что эта команда не имеет ничего общего с балладами и
мэйнстримовким*** барахлом! Fight бьют тебя точно
туда, где больнее всего. “Новые” двухштарные атаки с Russ’ом Parrish’ем и
Brian’ом Tilse и ритм бригада из басиста
Jay Jay’я и бывшего барабанщика “Racer X”\ Judas Priest Scott’a Travis’a за это
время так точно сыгрались друг с другом, что действительно язык не поворачивается
назвать эту группу “юниором”.
И под всем этим возвышается этот
невероятный голос, знак качества бесчисленных Heavy Metal-классиков, человек. Которого – наряду с Ozzy, может быть – должно считать
УЛЬТИМАТИВНЫМ локомотивом Heavy Metal’a. Подходящим к этому и название группы,
что по началу многим воспринималось с легкой улыбкой, однако после этого шоу
даже я был вынужден признать, что Fight (Борьба) весьма прочно попадает не в
бровь, а в глаз. К тому же такие названия песен, как “Nailed To The Gun”, “Life In Black” или “For
All Eternity” (посвящается “всем обосраным отношениям”), которые говорят
настолько ясным языком, что слушателю к этой музыке не приходит в голову ничего
больше, кроме того, что она была чертовски суровой, быстрой, в общем “обухом по
башке”, как сформулировал бы коллега Рекер. Я выше уже упоминал, что по этой команде
никаким образом не заметно, что они играют вместе всего лишь около года: почти
безупречно были исполнены все песни нового альбома, никогда не подумал бы, что
три пятых группы вообще-то еще настоящие “молокососы”.
Но как раз этот факт и делал этот пропотевший час столь интересным:
Fight – это новый ансамбль, с молодыми музыкантами, который хотя и
возглавляется старым бойцом, однако, он создал стиль, на который придется
равняться будущим метал-ансамблям.
“War
Of Words”, “Reality, A New Beginning” и в
качестве единственного анкора “Light Comes Out of Black”, 60 минут пролетели словно в реактивном темпе, и осталось только
сознание, что Rob Halford снова с нами, с настоящей группой, которая
заново даст определение Heavy Metal’у. Давно уже было пора.
“Welcome
Back, Rob. You've been sorely missed…” (С возвращением, Rob! Тебя так сильно не хватало…)
*смоллток
– непринужденный разговор (беседа), (прим. FIGHT RIGHT)
**англ.
“Wow!” – “здорово!”, “блеск!” (прим. FIGHT RIGHT)
***англ.
“mainstream” – музыкальная эстрада, слащавый и вялый рок.
(прим. FIGHT RIGHT)
Автор статьи: Nick Douglas
В журнале “Metal Hammer”№9, (Германия) стр.12-16, сентябрь
1993г.
Перевод FIGHT
RIGHT
